На Койавганских ночевках смеркалось…Облака уже спустились в ущелье. Туман, липкий и обволакивающий, осторожно ступал в свои владения. Луна повисла над лагерем большой золотой монетой. Звезды, такие крупные и желтые, словно играли в салки друг с другом, перемигиваясь и перемещаясь по небу. А вот и падающая звезда. Нужно успеть загадать желание… «Чтобы все взошли..»,- прошептала я. Пронизывающий ветер своими порывами все сильнее подталкивал меня к палатке, а память услужливо рисовала развернутый теплый спальник и мирно сопящих мальчишек. Засыпая, невдалеке я слышала одиночные звуки падающих камней, сыплющихся со склона, но я знала, все обойдется, они не лягут рядом…

На Виатау 2а мы вышли в 6 утра. Вместо запланированного в 5 утра. Так получилось. Это не беда. Когда шли по гребню Виктор Васильевич рассказал, как проснулся ночью от шума падающих камней недалеко от его палатки. И настоятельно рекомендовал перенести палатки всем кто расположился рядом, как только спустимся. Они обязательно перенесут. А нам не о чем беспокоиться. Мы на противоположной стороне. У ручья.

Ледник от начала и до конца прошли в кошках. Угрожающе нависающий снежный карниз обошли справа. Поднявшись и осмотрев его, оказалось, что он был не опасен. Но... осторожный альпинист – живой альпинист.

А вот и цепочка скалистых вершин, преодоление которых в некоторых местах вызывало у меня огромное желание заложить закладку. Я ведь только училась доверять тем, кто со мной в связке, как самой себе.

Вершина. Тихо ласкает слух воркованье уже поднявшихся парней и девчат. Наша связка замыкает. Заполняя записку, замечаю светящие счастьем лица ставших уже родных для меня людей. Они улыбаются. Им хорошо. Они весело разбирают сало, колбасу и шоколад, они смеются и подтрунивают друг над дружкой, как будто не было этого 6-часового подъема, различных трудностей с выдачей и выбиранием веревки и из-за этого небольшими ссорами друг с дружкой. Уже все забыто. Лучики теплого солнышка играют у меня в ресницах, напоминая о том, что сейчас все же лето, а этот холод и снег со льдом лишь проверка на прочность, которую мы все обязательно пройдем. Оглядывая всех, в голове крутиться надоевший вопрос: «Зачем люди ходят в горы?» Уж точно не за разрядами. Мы всегда шутим, что там будет ларек, или веселый табор цыган, поджидающий нас с песнями и танцами на вершине, или что мы все рабы пассивного ретранслятора...)))) Это помогает заливисто смеяться даже при натертых до крови ногах и здорово разряжает обстановку. На самом деле каждый идет в гору за своим. За чем-то большим, чем сама гора, за чем-то меньшим, чем капля воды, за чем-то, что он определил для себя сам или ищет. Зачем я иду в гору? Это все равно, что спросить, зачем я живу…

Спускались вниз вначале в связках, а потом глиссированием. Скольжение вниз по залитому солнцем искрящемуся склону так напоминало спуск на сноуборде, что от тоски по скорости, по чувству безграничной свободы и эйфории хотелось стонать от разочарования. Мысли были только о том, как поскорей спуститься. В голове уже рисовались картины полного релакса: ботинки и снаряжение снято, и я освежаюсь в ледяном горном ручье, а вот я уже сижу за «столом» и пью чай, накатывает приятная усталость и отход ко сну в 9 вечера уже не кажется таким вопиющим, как там…в обычной жизни. Но мозг услужливо подкидывает статистику: 70% погибают при спуске. Это отрезвляет и заставляет внимательно оглядеть каждого спускающегося. Случись что – я хочу оказать помощь вовремя. Я врач. А это обязывает ко многому. Здесь, так же как и в медицине, я несу ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь тех, кто вышел со мной в гору.

Последние приготовления ко сну закончены. Собраны вывешенные на просушку вещи, снаряга укомплектована в рюкзак, кошки почищены, 3 аптечки уложены, ледоруб лежит рядом с ботинками. Сидя на огромном камне я повторяю маршрут Виатау 2б. Завтра я иду первой. Оглядываясь по сторонам я вижу, как Вершовский Женька крутит пои, выводя в воздухе замысловатые узоры. Димка с Максимом суетятся возле палатки, а девчонки пьют чай. Виктора Васильевича уже не видно, а Александр Николаевич опять мучает всех своей задачей о том, как измениться масса огурцов, если они пролежат на складе неделю.))) Несмотря на это мы его очень любим. Потому что он очень добрый, чуткий и понимающий. Про таких как он говорят «свой в доску». Это действительно так. Он живет с нами в лагере, и каждый день будит нас с утра пораньше сотрясанием палатки. Он заражает нас своим энтузиазмом и помогает в оформлении маршрутных листов. Ему дорог каждый участник восхождения и к каждому он находит свой подход. Обоих инструкторов объединят лишь одно, то, как они спокойно, без предубеждений, могут поставить девушку первой в связку, чтобы она била ступени в снегу или искала путь на скалах. Это заставляет уважать их еще больше. Меня поразило, как внимательно, не открещиваясь, они выслушивают наши замечания на разборе после восхождения и принимают к сведению наши пожелания. Огромное спасибо им за это.

Засыпая под шум горного ручья, я пытаюсь представить свою дальнейшую жизнь без этих гор. И не могу. Здесь время останавливается. Здесь все кажется иным, настоящим. Здесь нет чинов, званий и должностей, здесь те, у кого загораются глаза при одном только воспоминании о горах. Здесь успеваешь переосмыслить многое. Это то место, где люди раскрываются или закрываются для тебя навсегда. Это путь наверх. Путь к себе.

Я сердце оставила в этих горах…