Приземлившись в Найроби глубокой ночью, получив багаж и переодевшись для жаркой Африки, стали терпеливо ожидать 8:30 утра. Именно в это время приедет первый шатл-бас. А пока в ожидании мы прогуливаемся вокруг аэропорта, ежимся под зябким ветерком и низкой температурой воздуха, фотографируемся в ветвях дерева-кактуса, цветах, привыкаем к черным лицам, незнакомой быстрой речи и тому, что мы наконец в Африке и совсем скоро будет жарко. Знакомимся с путешествующим индусом, обмениваемся значками своих стран, фотографируемся и расходимся. Отматываем в туалете побольше туалетной бумаги на всякий случай и скучаем в кафе, нетерпеливо поглядывая на часы. Пытаемся спать, облокотившись на столик, фотографируем спящего на чьем-то рюкзаке доктора. Ждем утра…Чтобы потом подпрыгивать до потолка в шатл-басе и улыбаться при воспоминании о российских дорогах около 8 часов, пытаться спать в такой трясучке или пытаться понять, как тут дышат в такой жаре таким пыльным воздухом, доставать гида вопросом «это Килиманджаро?» по каждой сопке или с серьезностью в голосе озвучивать байки нашему доктору о том, что он уже тут натворил, когда тот просыпался, требовал остановки и явно мучился с самолетного похмелья. Тут нужно немного рассказать про нашего доктора. Он оперирующий сосудистый хирург с Нижнего Новгорода, и как все хирурги любит спирт и алкоголь, немного рыжий, сочиняет убийственные лимерики, правда практически все сплошь пошлые, зато оригинальные. Он вообще невероятно добрый и весь такой забавный. Разводит дома кошек корниш-рекс и может говорить о них часами. Имеет больные колени и звание почти снежного барса. Приехал в Африку за горой и сережками из танзанита для жены. Ненавидит свою начальницу и мечтает заявиться к ней с копьем, которое выторговал на обратном пути в придорожном магазинчике. Непосредственен как ребенок и невероятно обаятелен. На протяжении всего восхождения душился «Дольче Габбана» и расплывался в улыбке, когда слышал, что кто-то уже чувствует их запах. Когда обгорал на солнце, становился похож на киргиза после продолжительной пьянки. Питает слабость к негритянкам и местной козлятине. Козлятину, к слову, разжевать практически нереально, да и сами что козлы, что коровы там невероятно изможденные, кожа да кости, но доктору доставляло огромное удовольствие грызть по нескольку часов такое мясо.

Примерно 8 часов мы тряслись в шатл-басе, пересекая Кению, а потом и Танзанию, стояли в очередях на получение виз и рассматривали прибывающих. Надо отметить, что в основном это были либо молодые парни, и крайне редко пары, либо уже пожилые американцы, беспрерывно говорящие по телефону, что они уже в Африке, эдакие крейзи-старички, мечтающие вернуть юность и былую смелость. Встречались и кенийцы, которым нужно было в Танзанию. Уже вечером приехали мы в город Моши и остановились в отеле «Килиманджаро». Там все имеет название горы. Отели, турфирмы, пиво, люди…Получив заветные ключи от номеров, все устремились в душшшшш…Я не знаю другого рая после столь длительного перелета, утомительного ожидания шатла и долгой тряски по тому, что гордо именуется у них дорогой. После душа все высыпали из номеров рассматривать владения отеля, поглощать местную пищу и гулять по городу в поисках обменника валюты. Тут шиллинги. Все в тысячах, как у нас когда-то. Держишь в руках такую кипу денег, смотришь на все это и кажется, что ты невероятно богат, а на самом деле – это все очередные фантики, только немного иначе раскрашены и по-другому пахнут.
Все были наслышаны о желтой лихорадке, которую переносят комары, и вообще о страшных инфекциях, разгуливающих по континенту. Потому с антисептическим гелем не расставались. У каждого был минимум 1 пузырек с собой. Но комары там странные. Садясь на кожу белого человека, они через секунду взлетали и улетали прочь, слегка ошалевшие. Причем никто из нас не захватил репеллентов, и чем объяснить такое поведение комаров никто не знал. Зато все остальные летающие твари кусались весьма ощутимо, с каждым укусом порождая все больший поток мыслей об инфекциях которые теперь населяют твой организм. Брррр…

Невероятное наслаждение было спать с открытыми настежь окнами, балконной дверью и включенным на всю мощь вентилятором. А ну-ка представьте сейчас, что этой ночью будете спать дома хотя бы с чуточку приоткрытым окном…)))) Спали под палантином, волнами закрывающим кровать со всех сторон и спускающимся до самого пола. Сквозь палантин на потолке светили звезды, расположенные в причудливых, одним африканцам известных созвездиях. Засыпали улыбаясь…

Всегда интересно наблюдать восход солнца. В Африке солнце выпрыгивает из-за горизонта. Именно выпрыгивает, а не лениво выползает из-за горизонта как в России. Огромное, круглое и напоминающее большую шоколадную медальку, обернутую в золотую фольгу. Такую, что в детстве мы находили в новогодних подарках под елкой.

Утром завтрак и погрузка в уже поднадоевший нам шатл-бас. Едем в национальный парк «Килиманджаро». Где нас уже ждут сезон коротких ливней, улыбчивые, ничего не понимающие по-русски люди и тропический лес.

Итак, мы уже в беседке «Килиманджаро». Ожидаем, пока решится количество портеров несущих наши рюкзаки, палатки и еду. На воротах в национальный парк виснут торговцы целлофановых накидок от дождей, сувениров и тамтамов. Прилетела огромного размера местная ворона и покаркала нам на счастье. Я получила первый в своей жизни ланч-бокс. Заулыбалась. Отдала гиду и пошла налегке. То есть вообще без рюкзака. Необыкновенные ощущения. Не передать словами. За плечами ничего нет!!! Совсем ничего!!! Ничего не тащит назад, не давит, не сгибает под своей тяжестью. Я не сколько раз озиралась назад, боясь, что меня сейчас догонят и отдадут мой 14 килограммовый рюкзак, который мне уже ой как не хочется нести самой. Не догнали. До первого лагеря на 3200 дошли за 3 часа. Стали палаточным лагерем и после ужина подарили неграм 3 русские шапки-ушанки, какие носят наши солдаты в вооруженных силах. У нас их целый рюкзак. Привезли менять на сувениры. А потом еще долго бродили по лагерю, все было в диковинку – люди, деревья, трава, огромные черные жирные гусеницы, разные жуки, птички, каких у нас нет. Такие воздушные и пушистые облака, которые, казалось, вот-вот достанут земли, такой яркий по краскам закат над горой Кения. Позже, уже засыпая, я слышала разговоры в палатках, разбросанных слева и справа, все они сводились к одному,- мы здесь, мы все-таки здесь. Я боялась, что это сон и не хотела просыпаться. Я хотела досмотреть этот сон до конца.

Утро в первом лагере. Подъем под столь необычный русскому уху «гуд монинг!» и нереально красивый рассвет. На этой высоте еще полно зелени, но уже холодно по утрам и вечерам, все натягивают на себя теплые вещи. Завтракаем и спешим во второй лагерь на 3900. Мы идем довольно быстро, портеры за нами не успевают и поэтому каждый раз просят нас идти «поли-поли», что значит «тихо-тихо». Отчасти потому, что бояться потерять лицензию, а отчасти потому, что не хотят гоняться за нами с грузом. Еще 2,5 часа и мы во втором лагере. Небо заволакивают серые облака, и начинает лить дождь, холодно, все уже надевают пуховики под гортекс и натягивают русские шапки-ушанки, прячутся в палатки или толпятся под навесом строящегося домика-регистратора. Такие домики в каждом лагере. Мы каждый раз регистрируемся, эта процедура польщает и успокаивает. Нас не потеряют. Если что. Наш лагерь стоит на каком-то огромном плато, напоминающим размерами футбольное поле. Это более чем невероятно, ведь везде в основном сопки или очень плотно растущие деревья и кустарники. На этой высоте деревьев уже почти нет. В основном низкие кустарники. Вечером на лагерь спускается очень плотный туман, который не в силах прорезать луч налобного пецля, звуки глушатся, уже постоянно идет дождь. Привычно окапываются палатки, и отход ко сну в 7-8 вечера воспринимается нормой. Все как на Кавказе.

Из этого лагеря, рано утром, мы опять стартуем в следующий. На 3950. Но прежде мы зайдем почти в полном тумане на 4600 для акклиматизации на Лава Тауэр, полюбуемся на проступающие сквозь пелену тумана очертания лавовой башни, и побежим вниз, в наш третий лагерь, к теплым вещам и горячему чаю, приготовленному заботливым темнокожим народом. На 4600 уже ничего не растет. Камни, кое-где лежит снег. Сразу становится как-то грустно. Здесь пусто. Попробовала залезть на один из «отростков» башни. Порода твердая, почти черная, но напоминает слюду, при нагрузке скалывается или выходит слоями. Ушуршать вниз как-то не хочется, и я плюю на такое лазанье. Бегу вниз. В третий лагерь.
В третьем лагере на 3950 фоткаемся с флагами на фоне Килиманджаро. Гора видна со своей снежной шапкой во всей красе. Все в предвкушении, адреналин уже подпрыгивает в крови и улыбки уже не задавить никаким холодом. Ранний отход ко сну и ранний подъем уже воспринимается как будто всю жизнь так и живем, я забыла, какой мы день уже тут и мне вовсе не интересно какое сегодня число и что происходит в мире. Я забыла о нем. У меня сейчас свой маленький мирок, состоящий из тех, кто идет со мной в гору, тех, кто заботиться о нас, и из гаданий какая нас ждет погода и застигнет ли нас дождь на маршруте. Каждый раз почти сюрприз, что нам приготовят портеры и уже вполне сносные разговоры на английском языке. Я охраняю этот свой маленький мирок от посягательств из вне и рада что Интернета здесь нет.
Четвертый лагерь на 4600. Я, Димка, Ромка и Жорик пришли чуть раньше, расположились на камнях скалы, откуда открывается вид на тропу, по которой пришли, отдыхаем и наслаждаемся видом, изредка заговаривая о чем-нибудь. Каждый сейчас занят своими мыслями. Я не заметила, как подошел портер. Он что-то хочет от нас. Краем уха я слышу обрывок фразы «квикли комин вив ми». Я оборачиваюсь и на автопилоте спрашиваю у ребят, что он хочет. Димка переводит «он будет тут за камнем». Через минуту взрыв хохота парализовал нас минут на пять. Я чуть не свалилась со скалы.
Пришли остальные. Мы спустились к лагерю, поели, сделали серию смешных фотографий с построенным туалетом для туристов и разбрелись по палаткам. Нужно уснуть, ведь в полночь мы выходим на маршрут, чтоб с рассветом выйти на вершину. На такой высоте засыпается тяжелее. Сны уже не снятся. Ощущение выключателя. Щелк, глаза закрылись, и ты уже спишь, щелк, глаза открылись и ты проснулся. Сразу проснулся.

За ночь выпало много снега. Я жалею, что не взяла гамаши из дома.

Полночь. Начался 5 день нашего пребывания на горе. Едим молча. Все еще раз прокручивают в голове, что взято, что может стоить добавить или наоборот убрать из рюкзака, еще раз теребим гида по одежде, по тому, сколько нам идти, уточняем маршрут, задаем еще ряд каких-то вопросов, не слушаем ответы, они уже не нужны. Все одеты, переодеваться никто не будет, все все взяли, а если что забыли, значит обойдемся. Смиренно поглощаем африканский бульон, роясь в своих мыслях, я не замечаю его вкус, быстро выпиваю чай и спешу к палатке взять трекинговые палочки. Я хочу стартануть как можно скорее. Все серьезны. Шуток не слышно. Все предельно сосредоточены и нетерпеливы. На маршруте уже видны светлячки из паровоза фонариков. Последняя перекличка по готовности. Пошли. Единственный за все время восхождения раскат грома и вспышка молнии окрестила наш выход.

Холодно. Пурга. И этот ветер. Он отовсюду. У него нет направления. Он налетает и обволакивает собой. Перехватывает дыхание и путается под ногами. От него не укрыться даже за самой широкой спиной. Снег забивается в каждую складку одежды, больно бьет по лицу. Я прислушиваюсь к себе, к своим ощущениям. Сравниваю с Эльбрусом. Это другая гора. Я еще не определила для себя, чем она отличается от остальных, но чувствую что другая. 4980 по высотомеру. Остановка. У Димы сильно болит голова, достается аптечка. Часть группы и я с местным гидом по команде уходит вперед. Конечно «поли-поли». Здесь уже многих накрывает горняшка. Меня тоже. Это особенное ощущение. Его ни с чем не перепутать. Впервые я ощутила ее на Эльбрусе, на высоте 5300, идя по косой тропе на седловине. Такое ощущение, что я космонавт. Полная расслабленность во всем теле. Очень легко. Такое ощущение, что я подлетаю в воздух при каждом шаге. При этом я чувствую невероятный холод, как будто я иду в футболке, холод липкими пальцами пробирается под гортекс, под пуховый жилет, под флис и термобелье, обволакивает. Я чувствую, как у меня замерзают пальцы на ногах, на руках. Я стараюсь шевелить ими. Дыхание становится глубже. Я чувствую, как спадаются и расправляются легкие, всю мощь работы сердца. Я вглядываюсь в темноту, в звездное небо и пытаюсь найти Орион. Зачем? Не знаю зачем. Просто нужен. Я всегда его ищу. Закладывая серпантин за серпантином по круто взмывающей вверх тропе, я вспоминаю Москву, все что осталось у меня там. Болеющую маму. Работу. Свою вину за то, что уехала. Я поднимаю глаза, чтобы в пурге рассмотреть свою мечту. То ради чего я все бросила и прилетела сюда. Не вижу. Зачем люди идут на эту гору? Вот эти корейцы, которых мы обогнали, и вот эти парни из Норвегии? Это другой альпинизм. Не тот, к которому я уже привыкла, выезжая со сборами. Там ты идешь или лезешь с командой, тут ты с командой, но наедине с собой. Идешь. Шаг за шагом. Кажется, что прошла целая вечность, а прошло лишь 4 часа. Я не могу однозначно ответить устала я или нет. Я вполне могу идти в том же темпе. Но мне ужасно холодно. Я замерзаю. Ног почти не чувствую. На руках чувствую только большие пальцы, а ведь на мне шерстяные перчатки и пуховые рукавицы, в которые я вложила вкладыши с автоподогревом на 4-5 часов. Греют ли? Не чувствую. Наверное. Принимаю решение повернуть назад, дойти до гида, посоветоваться, а там, на месте решить куда: вверх или вниз. Спускаюсь. Уже вроде бы начинаю чувствовать и ноги и руки. Ура! Я уже давно спускаюсь. Гида нет. Наверное, я пропустила его в этом паровозе поднимающихся. Начинаю снова подниматься, пристально вглядываясь в каждого. Меня узнает один из 3 сопровождающих нас негров, «хау а ю?», «уже итс окей». Догоняю нашу группу. Гида они не видели, значит, он с остальными идет еще ниже. Иду со всеми вверх. Меня бьет дрожь и хочется спать. Теперь я понимаю, почему многие берут на гору жвачку. Пока жуешь – не уснешь. Вспоминаю, что на Эльбрусе мне спать не хотелось. Там я соревновалась с Антонов в том, кто из нас быстрее поднимется. Он победил. Тут никто ни с кем не соревнуется. Все все уже доказали себе и остальным на подходах и успокоились. Здесь идет размеренная ломовая работа лошади, впрягшейся и тянущей каждый свою ношу, но непременно в гору. 5756м. Небо начинает светлеть. Мы поднялись на легендарную Стелу пойнт. Короткий отдых. Меня бьет крупная дрожь. Мне дают горячего чая, Рома отдает свою запасную кофту, Жорик учит глубоко дышать: животом вдох и затем полный выдох. Такое дыхание у рыбы, которую выбросили на сушу. Непривычно, но действует ободряюще. Сон уходит. Попрыгав на пятках, взявшись за руки для равновесия, ноги согреваются. Правда после серии таких прыжков немного кружится голова, зато согреваешься и сон куда-то улетучивается. И снова в путь. Резкий взлет вверх закончен. Этот отрезок, судя по описанию, должен быть пологий. Так и есть. Но он кажется бесконечным. Я в нетерпении. Кажется, что вот за этим поворотом вершина. Но нет. Дальше. Встречаем рассвет. Не дойдя до вершины где-то 80 метров, меня выворачивает наизнанку. Рвало желчью. Или это чай? Если такие ощущения переживает в токсикоз каждая женщина, то я не хочу рожать. Вот она вершина. 6:30 утра. Я глажу рукой длинную табличку с незнакомыми буквами. Ради чего? Ни одного ответа. Отхожу. Все начинают фотографироваться. Я опять начинаю замерзать. Нужно бегом вниз. Чтоб согреться. С надеждой смотрю на показавшееся из облаков солнце. Согрей меня. Согрей. Я хочу впитать каждый твой лучик. Я не боюсь обгореть. Сожги, опали, но не дай замерзнуть. Кричу остальным, что иду назад. Меня услышали. Метров за 100 от вершины, встречаю Витька с гидом, они просят догнать Юлю и уговорить зайти на вершину. Неопределенно мотаю головой. Это решение каждого. Меня догоняет местный гид, и мы с ним спускаемся первые в лагерь. 8:54 утра. Я в палатке. Выпиваю кружку ананасового сока. Тут же он выходит обратно. Откатываюсь в дальний угол палатки и засыпаю на несколько часов.

Обед. Боюсь, что все пойдет назад. Но, сделав несколько глотков воды и не ощутив никаких позывов, выпиваю бульон, отказываюсь от яичницы, пью чай. Пора собираться. Сегодня нам еще нужно спуститься до 3900. Сборы длились часа полтора. Наконец вышли. Бьющий в лицо снег и колючий ветер подгоняли вниз. Как только перешли из лагеря на другую сторону скалы, и снег и ветер прекратился. Как будто он властвует только за перегибом. Спустились в лагерь, набив карманы различными камнями. Искали правильные шестигранники. Нашли буквально по паре штук. Набрали много камней, напоминающих пемзу и разной вулканической породы. Практически все камни забыли в спешке в 5 лагере на 3900. В «Сиринити» уже появились кустарники и трава. Как же я люблю зелень!!! А еще когда легко дышать. Здесь уже чувствуешь, что солнце греет. Днем все даже разделись до поларов. Не слыханно! На следующий день спускались через лагерь 3100, не забыв там отметиться в домике-регистраторе, под бдительным присмотром местного представителя власти в форме и при оружии. Спустились до входа в национальный парк, судя по высотомеру он примерно на 1600, где загрузились в шатл-бас и поехали в город Моши. Тот же отель, те же номера, те же приветливые лица поздравляют с восхождением. Небольшой спор кто пойдет первым в душ в дабл-номерах и вот мы уже все собрались внизу. В футболках, бриджах, сандалиях. Невероятно! Летняя одежда и теплый вечер внизу кажутся неземными благами после пробирающего до костного мозга холода на горе. Идем бродить по городу и искать камешку, где поужинать. К местной еде привыкнуть можно, но к черному чаю с обязательным имбирем я привыкнуть так и не смогла.

Потом было 2 дня сафари. С фотоохотой на диких животных. Где наш фотограф Витек, в погоне за хорошим снимком, чуть со штативом не залез прямо в болото к бегемотам, презирая предупреждение стоять за оградой за 30 метров от болота. Где мы кормили птиц прямо из рук содержимым своих ланч-боксов, за что чуть не получили огромный штраф. Где мы видели, как сходятся в поединке 2 антилопы, как целое стадо быков гонят льва, каким трогательным может быть месячный слоненок, переходящий с родителями дорогу, и какими граблями на 4 костылях могут быть жующие жирафы…

Между 2 днями сафари мы жили в другом отеле, расположенном на краю горы. Откуда открывался живописный вид на озеро-море, расположенное внизу. Все были в восторге от тростниковых крыш домиков, найденного жука-носорога и бассейна с хлорированной водой, расположенного прямо почти на краю обрыва. Побросав вещи в домиках-номерах, я, Дима, Витек и Макс побежали к бассейну. Купание по-димовски, радостные крики, розово-красный закат, и стойкое ощущение счастья и того, что рай существует и он именно здесь и сейчас, только усиливала зябкая дрожь в теле после купания, прохладный вечер и странного вкуса африканский арбуз, съеденный нами на ужин.

После сафари вернулись в Моши. Переупаковывали, трамбовали свои вещи в рюкзаках, прикидывали на сколько кг в них перевес, докупали сувениры, дощелкивали кадры в фотоаппаратах, дозаписывали видео на видеокамерах, договаривались о том, куда поедем все вместе в следующий раз…

К 8 дню нашего пребывания в Африке все уже вполне освоили разговорный английский, самостоятельно ретиво торговались с продавцами сувениров и торговцами бананов, ананасов и манго, в споре с которыми только и слышалось наше «итс вери экспенсив!» и «реали прайс!». Было невероятно приятно плавится от жары и хотелось, и не хотелось домой. Не хотелось, потому что там сейчас холодно, там у каждого работа и заботы, а тут все относительно беззаботно. А хотелось, потому что Африка уже порядком поднадоела, с жадностью из толпы глаза вырывали европейские белые лица, антисанитария уже так не пугала, но ощущение брезгливости не отпускало. Все приехали ради горы и, взойдя на нее, успокоились. Хотелось домой…

И пусть назад ехать около 20 часов, а по прибытию за бортом нас ожидает снег и -25. Разве это уже так важно?